Становление творческой индивидуальности. Второе возвращение в Москву

И в далекой Аргентине, где Эрьзя пробыл почти четверть века, он снова мечтает о величественном монументе, высеченном из горы. Так и не состоялось. Но в работе с деревом-кебрачо он достиг тех высот, которые сделали его великим скульптором современности. А ведь началось все на Урале и ранее, в Москве, когда отрабатывался прием словно бы незавершенной, полуобработанной поверхности природного материала и тщательной шлифовки главных деталей аллегорических портретов: «Парагвайка», «Чилийка», «Тоска», «Старик-мордвин», «Спящая» (вариация на темы уральских женских портретов). Там, томясь думой о Родине, он создает галерею философских образов Толстого, Бетховена, Сократа, Моисея. Мы не знаем, какой виделась Эрьзе скульптура из горы. Но ее малой моделью можно предполагать двойной портрет Маркса (корявая, полуобработанная, узловатая фактура) и Ленина (отшлифованный до прожилок лик мыслителя). Эрьзя отправил эту работу на родину к 30-летию Октябрьской революции. Канула скульптура в неизвестность: сожгли по приказу, уничтожили, как и “Освобожденного человека”.

И вот настали радостные дни - в сентябре 1950 года скульптор вернулся в Москву. Он привез с собой не только свои работы, но и материал, из которого создавал свои творения в Аргентине - субтропическое дерево. Когда Эрьзя приехал в Советский Союз, ему было уже за семьдесят, но у него было много замыслов и планов. В последний период творчества он по прежнему напряженно работал.

В 1954 году в Москве в Выставочном зале на Кузнецком мосту состоялась персональная выставка произведений С.Д. Эрьзи. С большим волнением ожидал художник встречи с новыми советскими зрителями. Но опасения скульптора были напрасными. Выставка убедительно показала, что советские люди его искусство приняли.

Вот что по этому поводу пишет В.А.Блинов в монографии «Звезда Эрьзи»: «….После триумфального успеха выставки Эрьзи в 1954 году на него обрушилась в журнале «Искусство» критикесса С. Валериус, обвиняя ваятеля в буржуазных вкусах, декадансе, упадничестве. В те годы это было подобно политическому доносу. Для чего, для кого это было сделано? Оказывается, С. Валериус была супругой скульптора Е. Вучетича! Прошли годы. Валериус выпускает объемный труд о современной скульптуре. Нашлась ли в этой книге хоть страница для Эрьзи? Ни строчки, ни снимка!

А как пытались околохудожественные деятели столкнуть, сделать врагами С. Коненкова и С. Эрьзю. Не вышло. Так они не успокаиваются до сих пор, через сорок лет после смерти Мастера. В журнале “Наше наследие” читаем статью некой Н. Мирской “Триумф и трагедия” (название без стеснения стянуто у историка Волкогонова). Оказывается, по утверждению Мирской, только портрет “Норвежская женщина” и удался Эрьзе, а все сделанное за границей — полный провал. Прекрасные слайды работ Эрьзи, иллюстрирующие эту статью, отлично разоблачают искусствоведку . Похоже, тернии в венце Эрьзи больно колют до сих пор…"

Окончательным признанием его таланта Родиной явилось награждение Степана Дмитриевича в 1957 году орденом Трудового Красного Знамени.

В завершении проведенного исследования приведем выдержки из ранее не публиковавшихся документов о жизни и творчестве Степана Эрьзи, представленных на выставке 14 ноября 2001 года, посвященной 125-летию со дня рождения великого мастера.

1. В начале 1890-х годов будущий скульптор подрабатывал стекольщиком, чтобы спастись от голода, распространившегося в Поволжье. Они с братом ходили по соседним деревням, и крестьяне в качестве платы за услугу кормили подростков. Ремеслу их обучил афонский монах, художник по мозаике, заехавший в Алатырский уезд.

2. В 1893 году 17-летний Степан поступил в ученики к алатырскому живописцу. Но вместо занятий наставник посылал ловить соловьев на продажу. Получив от отца три рубля на дорогу, Степан уехал в Казань учиться живописи, но смог устроиться лишь подмастерьем к столяру. Первым учителем живописи стал для него Петр Ковалинский - хозяин иконописной мастерской. Нефедов помогал ему расписывать церкви Казанской епархии.

3. Скульптура, обеспечившая ему мировую славу, погибла в 41-м году во время бомбардировки Москвы. В 1906 году Эрьзя уехал в Италию; спустя три года на всемирной выставке в Венеции композиция «Последняя ночь перед казнью» принесла мастеру первый большой успех. В 1927 году он подарил ее Московскому музею революции.

4. В 1910 году Эрьзя перебрался в Париж. После участия в «Осеннем салоне скульпторов» он заключил договор о сотрудничестве с аргентинским меценатом. За 36 работ мастер так и не получил гонорар; мошенник его обманул, присвоив все скульптуры.

Статьи по теме

Изображение людей городского дна, отверженного буржуазным обществом
Но не всем представителям импрессионизма присуще жизнерадостное восприятие мира. Ряд новых творческих задач поставил перед собой Эдгар Дега (1834-1917). Он примыкал к направлению импрессионистов, хотя его живописные приемы были иными. В ...

Российская этнография в настоящее время
В русской этнографии уже в конце XIX в. утверждался, как уже упоминалось, заботами Д.Н. Анучина метод комплексного подхода к изучению этнографических и историко-культурных проблем. По убеждению Д.Н. Анучина, данные какой-либо одной науки- ...

Наука и техника
Во второй половине XIX в. русская наука добилась замечательных успехов. Крупными научными центрами являлись Академия наук, университеты, многочисленные научные общества (Русское географическое общество, Русское химическое, Русское астроно ...